ЗЕРКАЛО Запорожья

Иосиф Сталин не собирался нападать на Германию летом 1941 года, как об этом сейчас говорят на Западе с подачи перебежчика, бывшего разведчика Виктора Резуна (Суворова). Но войну с фашистами глава СССР считал неизбежной. 

мая 1941 г. в Кремле был устроен прием для выпускников военных академий, где Иосиф Сталин произнес речь, содержание которой тогда не было обнародовано.

Приемы вождя

Речи Сталина перед военной элитой всегда становились событием в жизни страны и армии. Предыдущее выступление лидера партии перед «академиками» состоялось 4 мая 1935 г. и было широко известно. В 1941 г. многие надеялись получить от вождя ответы на многие волновавшие их вопросы. Эти надежды во многом оправдались.

Речь Сталина длилась около 40 мин. «Академикам» особенно понравилось, что глава страны хорошо знает проблемы армии, разбирается в вопросах военной техники, не заглядывая в бумажку, свободно оперирует цифрами и фактами, называет калибры пушек, начальную скорость артиллерийского снаряда, толщину брони танков, скорости полета истребителей и бомбардировщиков. Сталин в своих выступлениях и статьях часто использовал сравнения («что у нас было раньше и что есть теперь»). Этот же прием он применил и в данном случае.

«Что представляла из себя Красная армия 3-4 года тому назад? Основным родом войск была пехота. Она была вооружена винтовкой, которая после каждого выстрела перезаряжалась, ручными и станковыми пулеметами, гаубицей и пушкой, имевшей начальную скорость до 900 м в секунду. Самолеты имели скорость 400-450 км/ч. Танки имели тонкую броню, противостоящую пушке 37 мм. Наша дивизия насчитывала бойцов до 18 тыс. человек, но это не было еще показателем ее силы… Раньше существовало 120 дивизий в Красной Армии. Теперь у нас в составе армии 300. Сами дивизии стали несколько меньше, более подвижные. Из общего числа дивизий — 1/3 часть механизированные. Из 100 дивизий — 2/3 танковые, а 1/3 моторизованные. Армия в текущем году будет иметь 500 тысяч тракторов, грузовиков. Наши танки изменили свой облик. Есть у нас танки первой линии, которые будут рвать фронт. Есть танки 2-3 линии — танки сопровождения пехоты. Увеличилась огневая мощь танков».

Далее в таком же сравнительном ключе Сталин говорил об артиллерии, авиации. Однако в этом фрагменте своего выступления вождь соединил правдивую информацию с ложной. Действительно в Красной армии в 1941 г. было 303 дивизии. Назвав эту секретную цифру, вождь продемонстрировал академикам свое особое доверие. 92 дивизии (а не 100) были танковыми и механизированными. Желая подчеркнуть грандиозность перемен, происшедших в армии за последние годы, Сталин несколько приукрасил положение дел. Вождь стремился убедить аудиторию в несокрушимой мощи Красной армии, заявляя, что современной техники у нас достаточно.

Действительно советскими конструкторами были созданы лучшие в мире танки Т-34 и КВ, и уже началось их серийное производство. Но к 1 июня 1941 г. в воинских частях этих машин было всего 1861, то есть 10% всего танкового парка, насчитывавшего 18 691 боеготовую единицу. Не сказал Сталин также и о том, что 2/3 мехкорпусов начали создаваться только в марте и не успели получить необходимую боевую технику и обучить личный состав.

Об армиях

Значительную часть своего выступления Сталин посвятил разъяснению ситуации в Европе после начала Второй мировой войны и рекомендовал «академикам» донести эту информацию до своих подчиненных. Причины военных успехов Германии он видел в том, что немцы сделали правильные выводы из поражения в Первой мировой войне, успешно развивали военную науку, перевооружили армию, овладели новыми приемами ведения войны. А французы и англичане, напротив, после победы в 1918 г. почивали на лаврах, армия у них не пользовалась поддержкой государства и народа, что и привело, по его мнению, к военной катастрофе в 1940 г.

Одной из важнейших причин побед Гитлера Сталин считал отсутствие второго фронта. «В 1870 году немцы разбили французов. Почему? Потому что дрались на одном фронте. Немцы потерпели поражение в 1916 — 1917 годах. Почему? Потому что дрались на два фронта».

Сам собой напрашивался вывод, что Гитлер не посмеет напасть на СССР до полного разгрома Англии или заключения мира с ней. Так как к 1941 г. Гитлер легко разбил всех своих противников, многие политики и журналисты разных стран заговорили о непобедимости немецкой армии. «Действительно ли германская армия непобедима? — ставил вопрос Сталин и сам же на него и отвечал. — Нет. В мире нет и не было непобедимых армий. Есть армии лучшие, хорошие и слабые… С точки зрения военной в германской армии ничего особенного нет и в танках, и в артиллерии, и в авиации. Кроме того, в германской армии появилось хвастовство, самодовольство, зазнайство».

По свидетельству Героя Советского Союза генерала армии Лященко, Сталин объявил «академикам», что СССР осуждает агрессивные действия Германии и прекратил ей поставки стратегического сырья и хлеба, что не соответствовало действительности. Затем Сталин сказал, что война с Гитлером неизбежна, и если Молотов и его аппарат наркомата иностранных дел сумеют оттянуть начало войны на два-три месяца — это наше счастье. Конечно, если бы удалось избежать военного столкновения летом 1941 г., то осенью напасть на СССР Гитлер не решился бы, учитывая огромные трудности ведения войны в России в условиях осеннего бездорожья, холодной зимы и весенней распутицы. Значит, автоматически война откладывалась бы до мая 1942 г., когда оснащенная новой боевой техникой Красная армия смогла бы встретить врага достойно.

Тост за войну

После завершения официальной части всех участников приема пригласили на банкет. В Грановитой палате, в Георгиевском и других залах Большого Кремлевского дворца были накрыты столы на 20 человек каждый. Помимо «академиков» за каждым столом сидел офицер НКВД, который ничего не пил, но все внимательно слушал. Столы были уставлены красной и черной икрой, семгой, различными мясными деликатесами и салатами.

Тосты следовали один за другим. Сталин поздравил выпускников академий с окончанием учебы, произнес несколько тостов за здоровье конников, авиаторов, танкистов, пехотинцев и связистов. Для каждого рода войск у него нашлись теплые слова.

Около полуночи, когда все уже находились в приподнятом настроении, один из генералов предложил тост за мирную политику и за творца этой политики — Сталина. Неожиданно для всех вождь протестующе замахал руками. Все растерялись. Как вспоминал через полвека участник приема Энвер Муратов, Сталин был очень разгневан, немножко заикался и в его речи появился сильный грузинский акцент: «Этот генерал ничего не понял. Мы, коммунисты — не пацифисты, мы всегда были против несправедливых войн, империалистических войн за передел мира, за порабощение и эксплуатацию трудящихся. Мы всегда были за справедливые войны, за свободу и независимость народов.

Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство: истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых превратить в рабов. Спасти нашу Родину может только война с фашистской Германией и победа в этой войне. Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне».

Некоторые исследователи усмотрели в этих словах Сталина его намерение напасть на Германию летом 1941 г. С такой трактовкой никак нельзя согласиться. Для того чтобы напасть на врага в июле, следовало еще в мае-июне провести всеобщую мобилизацию, создать у западной границы наступательную группировку войск, численно превосходящую противника, и разработать детальный план наступательной операции. Ни одна из этих задач не была решена. Всеобщую мобилизацию не провели, войска приграничных округов по численности почти в два раза уступали противнику в живой силе (2,9 млн человек против 5,5 млн), хотя и превосходили его по танкам и авиации.

Что касается планов, 15 мая 1941 г. Генштаб представил в правительство очередной вариант плана стратегического развертывания, в котором отмечалось, что немецкие дивизии сконцентрированы у наших границ и в любой момент могут нанести внезапный удар. «Чтобы предотвратить это, — говорилось в документе, — считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск».

Сталин категорически отверг идею упреждающего удара, а когда Тимошенко напомнил ему высказывание о переходе к наступательным действиям, пояснил: «Я так сказал это, чтобы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии, о чем трубят газеты всего мира». Запретив проводить всеобщую мобилизацию и приводить войска приграничных округов в боевую готовность, Сталин предостерег Тимошенко и Жукова: «Если вы там на границе будете дразнить немцев, двигать войска без нашего разрешения, тогда имейте в виду, что головы полетят». Таким образом, необходимые мероприятия, предложенные военными, не были проведены в жизнь.

Впрочем, несмотря на потери, вызванные таким решением Сталина, привели к пропагандистскому успеху. В глазах мировой общественности СССР стал жертвой немецкой агрессии, образ Советского Союза как страны, ведущей войну с нацизмом позволил получать поставки по ленд-лизу, составившие до 10% материальных ресурсов СССР.

В настоящее время усилиями бывших союзников по Второй мировой создается имидж равенства ответственности гитлеровской Германии и Союза Советских Социалистических Республик в развязывании войны.