ЗЕРКАЛО Запорожья

Известный лауреат Нобелевской премии по экономике, профессор Джозеф Стиглиц в своей статье, опубликованной Financial Times, поделился с читателями своим пониманием механизмов нынешнего кризиса.

Самое главное – произошло исчезновение настоящих денег

Его ключевой тезис состоит в том, что рецессия стала возможной вследствие фундаментального заблуждения по поводу того, что рынки настолько эффективны, что способны к саморегулированию и не накапливают ошибок. Это все верно, но, на мой взгляд, это – лишь следствие вещей гораздо более базовых, чем то, о чем он говорит.

Начнем с того, что если мы говорим о рыночной экономике и рыночных моделях, то это подразумевает концепцию, согласно которой рыночная цена является адекватной и достаточной информацией для всех рыночных игроков, которые, грубо говоря, действуют стихийно. Кстати говоря, Стиглиц правильно указывает на проблему неравного доступа к информации и накопления ошибок. Но самое главное – произошло исчезновение настоящих денег. Современные ничем не обеспеченные валюты являются не деньгами, а таким же товарным продуктом. Таким образом, у вас на рынке вообще нет никакой информации. Отсюда фундаментальная рыночная идея о том, что рынок действует благодаря тому, что его игроки получают адекватную ценовую информацию, просто не работает. И это есть основная причина тех, мягко говоря, ошибок, которые накапливаются в рыночной системе.

Эта модель возникла от идеи неограниченного паразитизма

Я сейчас даже не буду говорить о том, можно ли или нужно ли вернуться к золотому стандарту и обеспеченным (в той или иной степени) деньгам. Оставим это за скобками. Мы не говорим о том, как надо, а говорим о том, как есть. А есть так, как нормальная система в принципе работать не может, потому что основа, на которой зиждилась любая рыночная экономика, уничтожена. Так что, получается, это – экономика без фундамента. Она висит ни на чем. Идея «балансирования на воздухе» с помощью включения и выключения двигателей «воздушной подушки», которую все время нужно балансировать и поддерживать, лишает рыночную экономику ее фундаментального смысла. Этот смысл существует только для людей, которые на ней конкретно наживаются. Или для тех, которые питаются от тех, которые на ней наживаются. Но как рациональная экономическая модель (на чем был построен классический капитализм) эта штука просто не работает.

Теперь возникает закономерный вопрос: почему так получилось? Эта модель возникла от идеи неограниченного паразитизма. От того, что появились люди, имеющие силу и возможности для того, чтобы придумать схему, при которой они могут паразитировать за счет других. Они выполняют исключительно функцию потребления, когда все остальные на них работают. Вся современная монетаристская экономическая мысль направлена на скрытие и оправдание того факта, что вся экономика построена ради того, чтобы одна группа людей жила за счет другой. Речь идет не о конкретных фамилиях, адресах и явках, а об экономической системе в целом. Это – то, о чем писал Гринспен в своих статьях: что «государство всеобщего благосостояния» – это государство, которое оправдывает бюджетный дефицит. Иначе оно существовать не может.

Выяснилось, что современная экономическая наука несостоятельна

Что такое бюджетный дефицит? Это – жизнь не по средствам. Т. е. практически это – жизнь на халяву. Причем от этой халявы кто-то получает больше, а кто-то – меньше. Но, так или иначе, на халяву живет все государство. Это и есть современная концепция, у которой в рамках данной системы нет альтернативы. Пока экономисты решали прикладные задачи, рассказывая о том, что эта штука может существовать бесконечно, они хотя бы чем-то были заняты. А поскольку сейчас рухнули основания системы, то выяснилось, что современная экономическая наука несостоятельна. А ее апологеты, получается, сегодня отрицают существование экономики как науки.

В этом смысле Стиглиц не просто прав, а уже «ломится в открытую дверь». Потому что люди, к которым он апеллирует, вообще не нуждаются в экономистах как таковых, потому что они отрицают экономику как дисциплину, которая является наукой (может быть, не точной). Экономика всегда существовала на стыке точных наук и гуманитарных… Так вот, нынешняя экономика не существует нигде, даже на стыке. Хотя при этом есть экономическая критика – то, что можно назвать «экономическим диссидентством». Но науки-то нет никакой! Это – часть кризиса смыслов и понимания, которые переживает современный мир.

Михаил Леонтьев, тележурналист